Гротеск и буффонада прозы и драматургии Хармса срывают маску с видимой логичности бытия, обнажая его абсурдные механизмы. Искрящийся бурлеск поэзии Хармса - завораживающий танец звуков и смыслов.

"Меня интересует только "чушь", только то, что не имеет никакого практического смысла. Меня интересует только жизнь в своем нелепом проявлении. Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт - ненавистные для меня слова. Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и
горе, радость и смех".