"В мае 45-го мы, лейтенанты 712-го стрелкового полка Алексеев и Николаев, свою Победу пропили.
Да как!
Не только множество однополчан разных чинов и званий,
но сумели от щедрости души вовлечь в разгул и цивильных немцев.

Разгневанное начальство приняло меры.
Немцы затаились, а военных — многие еле двигались — строем загнали в санчасть и протрезвили.
Главные виновники вылетели из наградных списков.
“Зря гимнастерки под ордена дырявили”.

Алексееву — двадцать два, мне — двадцать.
Лишение заслуженного перенесли беспечально.
По два ордена уже имелось, и что там ордена.
Война кончилась, а мы живы!

Алексеев — летчик, сбитый в 41-м, за спиной вся война, с перерывами на четыре госпиталя и пехотное училище.
У меня — пехотное училище и два госпиталя, а войны, по молодости, два года десять месяцев.
Мы с Алексеевым — пехотинцы-минометчики — и уцелеть не должны были, а вот поди ж ты...
Война то ли отвлеклась и прозевала, то ли, что неслыханно, пожалела.
От изумления мы и гульнули."